Прочитал “Колыбельную” Чака Паланика. Сказать что-то особенное сложно - все в добрых традициях автора - на любителя, но любителю должно очень понравится. Начинать читать Паланика с этой книги не совтую, лучше начать с “Бойцовского клуба”.

Это – Чак Паланик, какого вы не то что не знаете – но не можете даже вообразить. Вы полагаете, что ничего стильнее и болезненнее «Бойцовского клуба» написать невозможно? Тогда просто прочитайте «Колыбельную»! …СВСМ. Синдром внезапной смерти младенцев. Каждый год семь тысяч детишек грудного возраста умирают без всякой видимой причины – просто засыпают и больше не просыпаются… Синдром «смерти в колыбельке»? Или – Смерть под «колыбельную»? Под колыбельную, которую, как говорят, «в некоторых древних культурах пели детям во время голода и засухи. Или когда племя так разрасталось, что уже не могло прокормиться на своей земле». Под колыбельную, которую пели изувеченным в битве и смертельно больным – всем, кому лучше было бы умереть. Тихо. Без боли. Без мучений… Это – «Колыбельная».

Секрет в том, чтобы сделаться профессионалом, говорит она. Если делаешь что-то за деньги, вряд ли ты будешь делать то же самое за бесплатно.
– Думаешь, проституткам нравится заниматься сексом в нерабочее время? – говорит она.
Она говорит:
– Почему, ты думаешь, архитекторы и дизайнеры всегда живут в недостроенных или неотделанных домах?
Она говорит:
– Почему у всех врачей такое поганое здоровье?
Она указывает рукой на входную дверь и на стоянку за дверью. Она говорит:
– Единственная причина, почему я еще не убила Мону, это потому, что я каждый день убиваю кого-то еще. И мне за это хорошо платят.
Я спрашиваю: а как насчет Мониной мысли? Почему нельзя контролировать силу любовью – когда ты любишь людей так сильно, что тебе просто не хочется никого убивать?
– Дело не в любви и ненависти, – говорит Элен. – Дело во власти. Ведь люди читают стишок вовсе не для того, чтобы убить своего ребенка. Им просто хочется, чтобы ребенок заснул. Им хочется взять над ним верх, хочется доминировать. Не важно, как сильно ты любишь кого-то, ты все равно хочешь сделать по-своему.
Мазохист провоцирует садиста. Даже самый пассивный человек – на самом деле агрессор. Мы все убийцы.
Чтобы жить, мы убиваем растения и животных – а иногда и людей.
– Скотобойни, животноводческие хозяйства, парники и теплицы, – говорит она, – нравится тебе это или нет, но все это есть. И ты этим пользуешься.

Когда послушаешь Устрицу, стакан молока – это уже не просто стакан молока, чтобы запивать шоколадные печенюшки. Коров специально накачивают гормонами и держат их в состоянии перманентной беременности. Это неизбежные телята, которые живут всего несколько месяцев втиснутые в тесные стойла. Свиная отбивная означает, что свинья бьется в агонии и истекает кровью, подвешенная за ногу к потолку, пока ее заживо режут на отбивные, шейку и карбонат. Даже яйцо вкрутую – это несчастная курица, с искалеченными ногами, потому что она постоянно сидит в инкубаторе – в клетке четыре на четыре дюйма, такой узкой, что она даже не может расправить крылья. От такой жизни она сходит с ума, но ей заранее отрезали клюв, чтобы она не заклевала других наседок в соседних клетках. Ее перья вытерлись о прутья, клюв у нее отрезан, она кладет яйцо за яйцом, пока ее кости не начинают ломаться от недостатка кальция.
А потом их пускают на суп с лапшой и на всякие полуфабрикаты, этих несчастных куриц, потому что никто их не купит на тушки – настолько они искалечены и исцарапаны. Это и есть куриные котлеты. Кусочки в кляре.
Устрица любит поговорить на подобные темы. Это – его информационная чума. Когда он заводит такой разговор, я делаю радио громче – любую музыку, кантри или вестерн. Или трансляцию баскетбольного матча. Что угодно, лишь бы было достаточно громко и длинно, чтобы я мог сделать вид, что сандвич, который я ем, – это просто мой завтрак. Что животные – это животные. Что яйцо – это просто яйцо. Что сыр – это сыр, а не страдания новорожденного теленка. Что у меня как у человека есть неотъемлемое право на еду.
Большой Брат поет и пляшет, чтобы я ни о чем не задумывался. Для моего же блага.

Он говорит, что Элен тоже хочет, чтобы все осталось таким, как есть, но чтобы главной была она. Каждое поколение хочет быть последним. Каждое поколение ненавидит новое направление в музыке, которую не понимает. Нас бесит и злит, когда наша культура сдает позиции, уступая место чему-то другому. Нас бесит и злит, когда наша любимая музыка играет в лифтах. Когда баллада нашей революции превращается в музыкальную заставку для телерекламы. Когда мы вдруг понимаем, что наш стиль одежды и наши прически уже стали ретро.

Оценка: 6 7 8 9 10

Эта новость была опубликована в Воскресенье, Январь 8th, 2006 в 7:48 pm и помещена в раздел Книги. Вы можете почитать комментарии к новости через RSS 2.0 feed. А можете сами оставить комментарий, или указать ссылку на эту новость на своем сайте.